– Впечатляет.

– А то! – Судя по Мишаниному виду, ему было очень приятно. – Устроим оргию, как древние греки. Я в кино видел.

Не успев прикусить язык, Вика ляпнула:

– Древние римляне.

Миша щедро плескал по бокалам шампанское:

– Что?

Вика почувствовала себя идиоткой. Ну какого черта она высказывается?! Заче-е-ем?

– Древние римляне устраивали оргии. Хотя, может, и греки тоже…

Мишаня снова гоготнул:

– Не, Лен, где ты ее нашла?! Еще и умная!

За спиной Миши, Лена задорно подмигнула Вике. Она потянулась вперед и подергала полы Викиной рубашки в разные стороны, еще больше открывая вид на бюстгальтер и выставляя на показ Викину грудь.

– В интернате, Мишань, в интернате.

– Ага! – Миша подал им по бокалу. – Ну, за открытие. Дай Бог удачи и щедрых подкаблучников, уставших от стремных жен!

– Миша! – Лена притворно возмущенно воскликнула.

Вика поднесла бокал к губам и сделала глоток шампанского. Прохладная сладость обмыла рот. На языке лопнули десятки пузырьков. Она еще никогда не пила такое вкусное шампанское. И сладкое, и пьянящее, с едва уловимым клубнично-виноградным привкусом. При мысли о клубнике вспомнился Паша. Снова он… Вика на секунду прикрыла вдруг отяжелевшие веки. Дело ведь не в шампанском? Она же не опьянела от одного глотка? Нет, наверное все из-за пяти слоев туши. Интересно, она бы понравилась Паше такой? Он бы узнал свою рубашку на ней? Вика тяжело вздохнула. Нет больше сил бороться с ним. Он засел в голове и не желает оттуда уходить.

Занавеси, скрывающие нишу от посторонних глаз, отлетели в стороны. Вика удивленно взглянула на вошедшего. Это был тот самый мужчина, который стоял у фонтана и смотрел на нее, забыв о мокрой стриптизерше.

Миша поднялся с дивана:

– Максим! Рад видеть. Как тебе тут?

Вика подавила острое желание вжаться в диван. Даже в сумраке было видно, что некий Максим, не отрываясь, смотрел на нее.

– Ты, как всегда, превзошел сам себя, Миш. Я впечатлен.

Миша довольно крякнул и вдруг перевел взгляд с него на Вику.

– Ну, с моей женой ты знаком. А это ее подруга – Вика.

– Очень приятно. Максим Еровский.

Максим улыбнулся и без приглашения опустился в кресло, стоящее как раз рядом с Викой. По коже прошел неприятный озноб. Что-то было в этом Максиме… Очень опасное. На подсознательном уровне она чувствовала, что лучше держаться от него подальше. Чем-то он напоминал Пашу. Такой же хищный взгляд, кривоватый изгиб губ, даже щетина. И опять она о Паше.

Вика как можно холоднее кивнула и отстраненно произнесла:

– Мне тоже.

Он ухмыльнулся:

– Что-то непохоже, что вам приятно.

Да что ж происходит? Чего он к ней прицепился?

– Ну, я не имею привычки падать в обморок от радости при новых знакомствах.

Все потрясенно замолчали. Было слышно, как гремит музыка, как смеются гости. Лицо Максима застыло. Прищур темных глаз стал опасным. Видимо, он не привык, чтобы с ним так разговаривали. Но Вика не собиралась идти на попятный.

– Да, Еровский, это тебе не твои обычные тел…. Кхм… Спутницы. – Миша хмыкнул и с довольным видом налил всем еще шампанского. – Вика у нас педагог. Интеллигентная.

Ох, ну зачем? Зачем он об это говорит? Вика с трудом подавила стон. Еровский удивился, а затем улыбнулся, точь-в-точь хитрый лис, попавший в заветный курятник.

– Мне бы в свое время такого учителя… Я бы учился намного лучше.

Он явно с ней заигрывал. И Вике нужно было, как можно скорее, это остановить. Любым способом. Даже грубостью или оскорблением.

– Не факт. Некоторым просто не дано усвоить материал. Как бы я ни старалась.

Еровского было не так-то легко сбить с толку. Он подался к Вике:

– Я бы старался изо всех сил. Посещал бы все дополнительные занятия.

Вика сжала зубы. Да что их так заводит в ее профессии? Неужели, это настолько сексуально?

– После второй «двойки» вы бы меня возненавидели. И ни о каких бы дополнительных занятиях даже не думали.

– Обожаю таких строгих учителей. А какой предмет вы преподаете? – Взгляд Еровского скользнул по ее груди.

Вика скрестила руки, но добилась лишь того, что получилась ложбинка. Глаза Еровского буквально впились в Вику. Губы снова медленно растянулись в коварной лисьей улыбке. Понимая, что своими метаниями только больше привлекает к себе внимание и забавляет его, Вика опустила руки и закинула ногу на ногу. Нужно представить, что перед ней обнаглевший ученик или родитель, пришедший требовать для своего чада незаслуженную пятерку.

– Не пойму, как вам это может пригодиться?

Лена, видимо, решившая побыть свахой, отлепилась от Миши и услужливо подсказала:

– Русский и литературу.

Глаза Еровского загорелись:

– У меня как раз несколько проблем с правописанием.

Вика еще не придумала достойный ответ, но уже открыла рот. Правда, ее опередили. Полупрозрачная ткань мягко скользнула в сторону и обвилась вокруг высокой фигуры. До боли знакомый голос, от которого сердце перестало биться, холодно произнес:

– Словарь в помощь.

Наверное теперь галлюцинации у нее. Не дыша, Вика смотрела, как Павел уверенно входит и заполняет собой небольшое пространство. Он был тем самым богом, спустившимися с Олимпа. Вика не знала точно, каким именно, потому что он был совершенен. Во всем. Она чокнулась. Этого не может быть. Не может…

До нее не сразу дошло, что все замолчали. Кажется, даже оркестр затих. В вакуумной тишине Вика слышала, как бьется ее сердце.

Миша вдруг соскочил с дивана, будто подкинутый пружиной. Он развеял вязкое молчание и бросился к Павлу.

– Паша! Я уже и не ждал! Ты как? Андрей Дмитриевич мне все рассказал. Любая помощь, какая будет нужна, чтобы найти этого муда… Ну ты понял! Можешь на меня рассчитывать! Тебя уже выписали?

Павел кивнул. Все это время он ни разу не взглянул на нее. Вика забилась в уголок, боясь пошевелиться. Она и хотела, чтобы он узнал ее, и молилась, чтобы даже не посмотрел в ее сторону. Да нет, конечно, он ее не узнал. Вон, даже не смотрит на нее. Наверное уже и забыл. Слишком быстро. Ну а она на что надеялась? С другой стороны эта его фраза про словарь… Он ведь слышал про то, что она учительница. Не мог не слышать. Так почему игнорирует?

Павел усмехнулся такой родной ироничной ухмылкой.

– Я сам себя выписал.

Что он имеет ввиду? Но додумать мысль Вика не успела. Миша развернулся и указал на Павла: